Кровь ангелов - Страница 102

102

– Все в ее вкусе. И никто. – Микаэла заботилась только об одном человеке – о себе самой. – Думаешь, она когда-нибудь пыталась соблазнить Ли Цзюань?

Илия зашелся смехом.

– Осторожней, старый друг. Ты доведешь меня до сердечного приступа.

Рафаэль не стал возвращать смешок.

– Что ты хотел сказать, Илия?

Смех другого архангела утих.

– Ли Цзюань. Она поднимает мертвых.

– Мы пока не можем сказать, хорошая это сила или плохая. – Хотя Рафаэль знал, что говорит. – Она самая старая из нас – нам не с чем сравнивать ее эволюцию.

– Правда. Но, Рафаэль, – Илия запнулся, вздохнул. – Ты достаточно стар и понимаешь, что силы, которых мы достигаем с возрастом, напрямую связаны с тем, чем мы являемся. То, что у Ли Цзюань появились способности, связанные со смертью, многое о ней говорит.

– Что насчет тебя? – Спросил Рафаэль, скрывая свой собственный новоприобретенный дар. – Что возраст принес тебе?

Улыбка Илии была загадочной.

– Но эти секреты мы храним. – Он встал, как и Рафаэль. – Охотница, ты и правда был небезразличен к ней?

– Да.

Другой архангел положил руку на плечо Рафаэля.

– Тогда мне жаль. – Его симпатия казалась настоящей. – Смертные... они горят так ярко, но свет их гаснет слишком быстро.

– Да.

Иллиум ждал его в Башне.

– Сир. – Как в случае с Дмитрием и Веномом, это было признаком уважения, а не истиной.

Елена стала бы расспрашивать его о том, почему оказалась здесь. Она бы беспокоилась о своем "Колокольчике".

– Как проходит твое исцеление?

Расправив крыло, которое пострадало больше всего, Иллиум поморщился.

– Оно почти завершилось. – Он посмотрел на исцелившееся тело Рафаэля, тело, которое было изъедено невероятным количеством ангельского огня. – Разница между ангелом и архангелом.

– Это все возраст и опыт. – Рафаэль подошел ближе, взглянул на крыло... и засмеялся, впервые с той ночи, когда упал вместе с Еленой. – Теперь я понимаю выражение твоего лица.

Иллиум фыркнул.

– Я выгляжу как чертова утка. – Его слова были не так далеки от истины. Перья, что выросли поверх поврежденного места, были мягкими, белыми и изящно... пушистыми. – Я чертовски сильно надеюсь, что этот детский пух выпадет и заменится настоящими перьями. Они же вырастут, правда? – Беспокойно спросил Иллиум.

– Они мешают летать? – Самолично поговорив с медиками и целителями, Рафаэль знал, что Иллиуму разрешены короткие полеты.

– Нет. Но они не так эффективны. – Он взглянул вниз, сглотнул. – Пожалуйста, скажи, что это только этап выздоровления. Со мной никогда раньше такого не случалось.

Рафаэль задался вопросом, что сделала бы Елена в этой ситуации. Наверное, не упустила бы возможности поддразнить. Его сердце сжалось.

– Они выпадут в течение месяца, – сказал он. – Ты потерял часть крыла, когда ударился о пирс, включая несколько слоев кожи и мышц, которые ты эффективно отращиваешь изнутри, а не просто меняешь свои перья.

Глаза Иллиума сверкнули облегчением, когда он опустил крыло.

– Без Аншары я бы до сих пор лежал в кровати, неспособный даже двигаться.

Мысли Рафаэля вернулись к тем месяцам, когда его собственное тело лежало разбитым. Поле было отдаленным, его ментальные способности слишком юны. Только птицы и Каллианна знали, где он находится.

– Да.

– Сир... ты еще не наказал меня за то, что упустил Елену в тот день. – Черты лица Иллиума были напряженными, а обычно кипящая личность погребена под формальными словами. – Я заслуживаю порицания. Я один из Семерки, один из твоих наиболее опытных людей, и я позволил, чтобы ее забрали.

Рафаэль покачал головой.

– Это не твоя вина. – Он был тем, кто допустил фатальную ошибку. – Я должен был знать, что Урам ускорит свое выздоровление с помощью крови.

– Елена, – начал было Иллиум, но запнулся. – Нет, вопросы здесь лишние. Просто знай, что твоя Семерка с тобой.

Рафаэль смотрел, как ангел ушел через балкон, потом, через несколько минут, он и сам сделал то же самое. Ветер поднял его вверх, исцелившееся тело болело, но все остальное было в порядке. Через несколько недель он вернется в свою полную силу. А до тех пор его Семерка присмотрит, чтобы его территории оставались в безопасности от алчных взглядов.

Ли Цзюань с Микаэлой, как и Хариземнону и Астаадом, никогда не понять такой преданности. Пожалуй, только Илия и Тит могли понять то, что давала ему Семерка. Дмитрий был самым старшим, Веном – самым младшим, но вместе трое вампиров и четверо ангелов провели рядом с ним бесчисленные века, их верность непоколебима – но это не значит, что они стали ничтожествами. Нет, его Семерка всегда боролась с ним в тот или иной момент, оспаривала его решения до той точки, когда на кону становились их жизни.

Хариземнон не раз предупреждал его о Дмитрии.

– Этот вампир метит выше своего места, – говорил архангел. – Если не будешь осторожен, он заберет себе твою Башню.

И все же Дмитрий удерживал всех претендентов, пока сам Рафаэль пролежал три месяца в исцеляющей коме. В первый месяц он ушел так глубоко, что опустился ниже Аншары. Если бы Дмитрий – или кто-то другой из шести – захотел оборвать его бессмертную жизнь, они могли бы заключить сделку с другим архангелом и открыть место его отдыха. Вместо этого, они защищали его; более того, они защищали его сердце.

Маленькие дети, что играли в парке Нью Джерси, с открытыми ртами наблюдали, как он пролетал над ними. Их благоговение превратилось в крики восторга, когда он приземлился на участке травы, что окружал игровую площадку. Он смотрел, как матери и несколько отцов пытались сдержать азарт своих детей, в страхе обидеть архангела. В их глазах плескался страх, и Рафаэль понимал, что так будет всегда. Чтобы править, он не мог выказывать слабость.

102